Начиная от Константиновска, весь дальнейший путь пролегал уже по левому берегу Дона. И хотя дожди раз за разом напоминали о себе, к этому времени уже успел изрядно загореть, а местами даже сгореть. В этих жарких, засушливых краях дорога нередко пересекала небольшие водные каналы, созданные для снабжения водами Дона отдалённых земель. На одном из таких небольших мостков природа преподнесла, пожалуй, один из самых щедрых своих подарков.

закрыть

Неожиданное появление на дороге двух крупных водяных ужей сразу же увлекло с головой. Это крупная змея тёмно-серого или оливкового окраса без характерных оранжевых пятен у висков, не ядовита и для человека не опасна. Дабы познакомиться ближе и пронаблюдать их путь, оставшийся до водоёма, спустился к укреплявшим мост бетонным плитам. Здесь-то и открылась поистине потрясающая картина, что была способна вызвать трепет у многих: десятки, десятки и даже сотни разновеликих змей, что нежились в лучах весеннего солнца и обвивали друг друга. Настоящий гадюшник! Увлечённые брачными играми, они вели себя крайне непринуждённо и подпускали к себе на расстояние вытянутой руки, словно не замечая опасности. Змеи были всюду: на берегу, в воде, в камышах, на бетонных плитах, в щелях меж ними. Иногда, неторопливо подкрадываясь и незаметно для себя задевая ветвь небольшого кустарника, сознание буквально вздрагивало от создавшегося жуткого ощущения заползающей на ногу змеи! Не виданное ранее действо поражало, завораживало и пленило своей небывалой доступностью и откровенностью. Покидал это место с искренней благодарностью природным силам за предоставленный подарок. Иного отношения не мыслю: в природную обитель заступать следует только с искренними, чистыми помыслами, с абсолютным бескорыстием – лишь тогда возможно её увидеть, понять, почувствовать и лишь тогда она отвечает взаимностью. Природа в любом своём проявлении есть мера абсолютная. Сколь бы не казались её причуды порой несовершенными, скудными и даже неприемлемыми – всякий раз это будет лишь свидетельство нашего убогого понимания. Не понимая, принимать! Более того, неоднократно тесно общаясь с опасным для человека миром дикой природы и, при этом, не обладая какими-либо знаниями, опасность всякий раз обходила стороной. Когда её любишь, она не кусает!

К завершению второй недели похода на горизонте показался Волгодонск. Ещё издали привлёк взгляд некий высокий монумент, к которому и направился в первую очередь. Им оказалась архитектурная конная композиция, украшавшая собою шлюз на Дону при выходе из Цимлянского водохранилища. Сам же Волгодонск – город молодой, основан в 1950 году именно для эксплуатации гидроузла. Многие жители работают и на Ростовской атомной электростанции, самой молодой в России. К ней и направился, покинув город.

Сейчас на АЭС два энергоблока, введённых в эксплуатацию за последнее десятилетие, и ведётся строительство ещё двух. Сразу же после попытки запечатлеть станцию на фото произошло знакомство с охраной. После недолгой беседы и выяснения всех обстоятельств, ребята сменили гнев на милость и оказали радушный приём: напоили горячим чаем, наполнили термос, напомнили о зарядке аккумуляторов, а напоследок неожиданно предложили: «Может, у тебя тачка сломалась – так мы сейчас слесарей вызовем!»

Берега Цимлянского моря – так называют местные жители крупное водохранилище на нижнем Дону – оказались необычайно живописны. Природа в те дни будто сделала всё возможное, чтобы представить их своему гостю во всей красе! Отлив обнажал прибрежную бурую глину, усеянную узорами из мелкого белоснежного ракушечника; из небольшого размытого обрыва выступали старые оголённые корневища; грозные насупленные тучи необычайно контрастировали с песчаными отмелями, озарёнными косыми лучами солнца; неугомонный ветер, вспенивая волны, окрашивал морскую гладь в насыщенный рыжий оттенок. Как же возрадовалась душа! Это было оно, моё любимое «азовское какао»! Та же родная стихия, буйство, неповторимое мятежное спокойствие. И степь… Местами она тянулась на несколько километров вглубь от побережья, покрывая холмы и овраги, пастбища и долины ручьёв. Даже при всём желании, её невозможно увидеть – она слишком необъятна для крохотного человека. Не глазами, а лишь сердцем! Тёмной ли ночью, знойным ли днём, степь можно лишь понять, почувствовать. Идя степной тропой, краем глаза замечаю некий бурый клубок, что пробежал по краю балки. Вот ещё один. Это были две молодые лисицы, которые, даже увидев меня, продолжали резвиться на полуголых склонах, сливаясь с прошлогодним рыжим сухостоем. Вскоре останавливаюсь, слушаю степь. Местами ещё прохладный апрельский ветер царапался о высохшие стебли трав, а где-то высоко над головою едва различимое серое пятнышко жаворонка провожало журчащей подобно ручью песней неторопливые пуховые облака, плывущие по бескрайнему небесному океану. Певец степи! Неутомимый и неотделимый от неё. Казалось, что песня его наполняла всё мыслимое пространство меж небом и землёю, доносясь до блестевшей в весенних лучах где-то вдали глади спокойных волн.

Само Цимлянское море создано не природой, а руками человека. Тогда, в 50-х годах в зону затопления попали многие населённые пункты, но некоторые из них были перевезены на новый берег. То, как это происходило, увидел на одной из картин в краеведческом музее станицы Жуковская, которую посетил 22 апреля. Директор музея была очень удивлена такому редкому путнику и, несмотря на холодные залы музея, оказала тёплый приём.

«Земляк, садись!» – снова и снова доносилось из проезжающих авто. Доходило до того, что, остановившись в сотне метрах, водитель неспешно выходил и совершенно безапелляционно открывал дверь, багажник, предлагая положить рюкзак и сесть самому. Были и такие случаи, когда, всё же желая хоть чем-то помочь, угощали свежими пирожками с творогом: «Возьмите, ещё аж горячие! Мы из деревни от тёщи едем. Ой, завтра ж Пасха! Возьмите и яйца в дорогу».

Видимо, что-то во мне всё-таки выдавало бродягу, потому как несколько раз даже предлагали работу. Или, может, здесь так заведено: если негде жить и работать – выходи с вещами на дорогу и жди. Предложения, конечно, были малопривлекательными: работать в строительной бригаде или на поле под палящим солнцем. Тогда в том не было ни смысла, ни возможности – за прошедшие дни сгорел настолько, что на лице, казалось, не было живого места – зато работа давала возможность кое-как свести концы с концами в случае возможных жизненных катастроф.

Шла третья неделя путешествия. Ростовская область осталась позади, и теперь путь пролегал дорогами волгоградской земли. Всё ожидал, когда же ноги натрудятся до такой степени, что уже не смогут идти далее. Но вели они себя на удивление послушно – неслись вперёд с небывалой прытью, нередко преодолевая дневной сорокакилометровый рубеж. Как и прежде, питался готовыми продуктами из магазинов, в которых, к слову, зачастую не отказывали в просьбе наполнить термос кипятком.

Примечательным был ночлег на берегу реки с красноречивым названием Аксай Есауловский (удивительно, но само слово «аксай», означающее в переводе с тюркского «белая вода», на всём пути в наименованиях здешних рек, посёлков и городов встречалось уже пятый раз). Небольшую рощицу, что стояла поодаль от дороги, местные вороны облюбовали настолько, что на отдельных деревьях насчитывалось более дюжины гнёзд. Порой они составляли огромные чёрные гроздья, каким-то чудом державшиеся на ветвях, и издали походили на растения-паразиты. Сложно передать тот галдёж, который устроили вороны, когда в их обитель вторгся непрошенный гость! Через некоторое время паника всё же немного стихала, но с полей то и дело прилетали на ночёвку новые и новые птицы и, каждый раз возмущаясь пребыванием чужака, снова поднимали неслыханный галдёж. К счастью, к ночи все затихли и сон, вопреки ожиданиям, был упоительно сладок. Наступило утро и вот уже своё недовольство моим присутствием выражали недоумённые коровы, чьи стада неторопливо кочевали от соседней станицы к весенним полям. «У них сегодня первый день после зимы – молодняк ещё боится, всё норовит домой убежать, – рассказал пастух, заводя беседу с необычным гостем, собирающим палатку. – А я сегодня один – у напарника педаль на велосипеде сломалась как только выехали. Так что, хоть я и на коне, но тяжело будет».

Вообще, наблюдение за пастухами каждый раз преподносило всё новые удивления. Порой казалось, что к своим подопечным они относились как к самому ненавистному врагу – с такой лютой ненавистью кричали на них и устрашающе хлопали бичом о землю. Случались и вовсе комичные случаи. Когда одна молодая бурёнка, отбившись от стада, понеслась в поля, пастух «с великой бранью» рванул за ней на мотоцикле. Развернув беглянку и, видимо, желая проучить, он на полных парах погнал её обратно, едва ли не пиная передним колесом. Казалось, вот-вот и корова окажется под колёсами, но та показала такую невиданную прыть, которой, думаю, позавидовали б многие лошади: едва ли не взлетая на полевых кочках да ухабах, мотоцикл на полной скорости так и не смог настигнуть обычную корову! Доводилось слышать от пастухов и трагичные истории. Один из них поведал, что не так давно от укуса клеща умерла его жена. Подобные истории случались и в других хуторах. Мои встречи с этими крохотными, но чрезвычайно опасными насекомыми происходили неоднократно и каждый раз в палатке. К счастью, с обоих сторон обошлось без жертв.

На исходе третьей недели путешествия на дороге показался первый предвестник окончания похода – памятный знак, гласящий о том, что «здесь в 1942 году проходил внешний оборонительный рубеж Сталинграда» (позже пересёк средний и внутренний рубежи). Таким образом, до Волгограда оставалось менее сотни километров. Зато, какими чрезвычайно символичными и от того изумительно прекрасными были все три последующие ночи!

А началось победоносное завершение путешествия встречей с долгожданным Волго-Донским каналом. Сложнейшее гидротехническое сооружение связало воды двух крупнейших водных систем – Волги и Дона. Идея их объединения уходит своими корнями в глубь веков. Известно, что ещё в XVI веке турецкий султан послал 22 тысячи своих солдат для прорытия водного канала от Волги до Дона, но те уже через месяц вернулись, «с великой бранью» заявив, что даже всем турецким народом здесь и за 100 лет ничего не сделать. Позже к идее создания канала обращался Пётр I – работы даже были начаты, но из-за начавшейся Северной войны окончены так и не были. И лишь в 40-х годах XX века водный путь, протяжённостью в сотню километров, представляющий собою каскад из 13 шлюзов, то поднимающихся вверх, то нисходящих вниз, был прорыт. На берегу одного из них мне и довелось провести ночь. Над головою – путь млечный с мириадами звёзд, а в нескольких шагах – путь водный с вереницей кораблей… Лежу и завидую сам себе!

На следующий день, следуя берегами канала, дорога привела к южным окраинам Волгограда. Набережная первого Волго-Донского шлюза, что берёт начало среди спальных и промышленных районов города, протянувшаяся затем вдоль берега Волги – любимое место вечернего досуга местных жителей. Здесь с огромного постамента смотрит на «голубую дорогу России» монумент В.И.Ленину, к слову, самый крупный памятник вождю в мире (второй по величине посещал в предыдущем путешествии – в г. Дубна, где от Волги берёт начало канал им. Москвы). На противоположном берегу, что разделяет воды на две судоходных системы, установлен маяк, украшенный рострами кораблей. На самом же канале над первым шлюзом возвышается белоснежная арка, украшенная бронзовыми штандартами и барельефами с лозунгами и символикой строителей коммунизма. На высоком речном берегу с видом на необъятную Волгу-матушку провёл очередную ночь, предпоследнюю. Сложно описать те чувства, которые испытываешь, преодолев пеши весь путь от дома до ставшей уже родной великой реки. Ликование? Нет, всё было тихо, умиротворённо, размеренно. Отсутствовало лишь полное осознание своего исключительного географического положения, осуществления некогда задуманного путешествия. Видимо, для этого требовалось время, а, может, иная душевная организация. Понимал лишь одно – непременную ностальгию за этим краем уже вскоре после завершения путешествия. Так было в прежних походах – видимо, будет и в этом. Но теперь абсолютно точно представлялось, что заветные края лежат на той же земле, в той же плоскости, под тем же куполом небесным, что и дом родной. Стал осознавать, что поездка автобусом либо поездом не даёт ощущения единого пространства – это своего рода почти мгновенная переброска в совершенно иную, лишённую целостности, географическую плоскость, иное состояние, время.

29 апреля, четвёртая неделя путешествия. Предстояло сделать последний рывок и преодолеть путь почти через весь город к его центру – к знаменитому Мамаеву кургану. Несмотря на то, что позади остались многие сотни километров дорог, физическое состояние было вполне сносным. Вопреки ожиданиям, ноги так и не заболели невыносимой болью в суставах и позволяли преодолевать большие расстояния – неоднократно проходил рекордные для себя 45 километров за день. Надо сказать, время в походе летело настолько стремительно, что всё путешествие показалось одним очень насыщенным событиями днём.

Итак, Царицын, Сталинград, Волгоград… Много имён сменил за свои годы город, многое повидал на веку своём. Ныне Волгоград – крупный город-миллионер, вытянулся вдоль Волги узкой полосой, протяжённостью более шестидесяти километров. Но едва ли город привлекал бы сегодня столько туристов со всех уголков мира, если бы не беспримерный героизм миллионов защитников, отстоявших стены Сталинграда в величайшем сражении Великой Отечественной Войны – Сталинградской битве. Те двести дней, что длилась битва за город, стали переломным этапом всей Второй Мировой войны и роковыми для Сталинграда тех лет – крупный город был разрушен буквально до основания и в условиях суровой зимы 1942-43 гг. представлял собою жуткое пепелище. После войны даже высказывалось мнение, чтобы не отстраивать город, а оставить его руины в назидание потомкам как символ неминуемых страшных последствий любой военной агрессии. Но Сталинград всё же был отстроен. На углу одного из домов (ныне дом Павлова), где произошло героическое 58-дневное ожесточённое сопротивление небольшого отряда, руками солдат была выцарапана красноречивая надпись «отстоим тебя, родной Сталинград!». Позже над первым словом добавили букву «р» и вышло «отстроим тебя, родной Сталинград!». Так и вышло.

Макет города, вернее, того, что от него осталось в ту страшную пору, ныне можно увидеть в музее-панораме «Сталинградская битва». На нижних этажах расположены экспозиции отечественного и трофейного немецкого вооружения, военных документов, фотографий, личных вещей солдат, а также многих поистине уникальных вещей. Верхний же этаж занимает самая крупная в России и единственная в мире, посвящённая событиям Второй Мировой Войны, панорама. Полотно, высотою 16 м и длиною 120 м, иллюстрирует события самого ключевого дня Сталинградской битвы – 26 января 1943 года. Реалистичность панораме придают воссозданные на переднем плане покрытые снегом окопы, траншеи, землянки, разбросанные гильзы и ящики с боеприпасами, а также бежевого оттенка свет, озаряющий верхнюю небесную часть изображения. Экскурсоводы, медленно перемещаясь по окружности зала, рассказывают о многих поистине беспримерных подвигах простых солдат, что ценою своих жизней отстояли рубежи родины. Без сомнения, человеку, с интересом относящемуся к истории военных лет, в залах музея-панорамы можно без труда провести целый день, с головою окунувшись в события той великой битвы.

Знаменитый силуэт статуи Родина-мать, возведённой в центре Волгограда на вершине высокого Мамаева кургана, показался ещё издали. Своим названием, вопреки расхожему мнению, курган обязан не полководцу Мамаю, а тюркскому слову, обозначающему «бугор, возвышенность». Сейчас здесь расположен возведённый в 60-х годах прошлого столетия крупный мемориальный комплекс «Героям Сталинградской битвы». В годы войны битва за этот небольшой участок длилась 140 дней и ночей! Сложно представить, какой великой ценой удалось отстоять эту стратегическую позицию. А ведь отсюда до Волги оставалось менее полукилометра – это расстояние немцам так и не удалось преодолеть. Говорят, эта земля настолько была усеяна снарядами, что и поныне, копнув на штык лопаты, в грунте непременно окажутся кусочки металла.

Поднимаясь на гору по широким ступеням, перед взором предстают окружённая округлым бассейном скульптура «Стоять насмерть!» в облике советского воина, словно заслонившего своим мощным телом возвышающуюся вдали Родину-мать, горельефы, на которых будто выдолблены фигуры проявивших героизм солдат, площадь Скорби, где установлена скульптура склонённой над погибшим сыном матери. Для создания атмосферы военных лет из громкоговорителей доносится голос знаменитого диктора Юрия Левитана, звучат солдатские песни, слышны свист пуль и взрывы авиабомб. Здесь же расположен один из входов в зал Воинской славы. В центре большого округлого помещения, стены которого выложены стеклянной мозаикой, установлена скульптура кисти руки, держащая факел с негасимым огнём. Возле скульптуры и у входа в здание несёт службу почётный караул. Его смена, проходящая каждый час, своим отточенным мастерством привлекает неизменно большое количество туристов. Солдаты настолько примерно и самоотверженно несут возложенную на них почётную миссию, что однажды произошёл такой комичный случай. Один маленький мальчик долго стоял возле часовых и, несколько раз неторопливо обойдя каждого из них, что-то пристально рассматривал. И лишь тогда, когда подошёл черёд смены караула и по команде разводящего часовые сошли с поста, он победоносно закричал: «Они зывые! Зывые!»

Ещё несколько сотен метров и путь оканчивается на самой вершине кургана – у подножия величайшего монумента-символа «Родина-мать зовёт!», одной из высочайших скульптур мира. Надо признать, что мои впечатления об её величественности возрастали по мере приближения к самим её стопам. И теперь, внимая облегающее на ветру её женственные формы лёгкое платье, чувствуя себя преклонённым пред нею даже стоя в полный рост, невольно приходит понимание: она гениальна! При всей своей массе свыше 8 тысяч тонн она не кажется тяжёлой и громоздкой – напротив, изящной и лёгкой. Как фотограф, бывая, возможно, единожды в жизни в таких уникальных местах, созерцая величайшие шедевры природы либо архитектуры, просто не имеешь морального права ошибиться, не вдохновиться, не уловить момент и не сделать ту поистине грандиозную фотоработу, что будет своеобразной данью безграничного уважения и восхищения воспетым идеалом. Всегда очень трепетно и даже немного страшно осознавать вероятность своего поражения, несостоятельности на подобный шаг, когда на реализацию задуманного отведены считанные часы.

И вот, клонясь к закату, Солнце возвещало о завершении последнего дня путешествия. Место для ночлега выбрал буквально в нескольких сотнях метров от монумента – благо, все склоны Мамаева кургана поросли невысоким густым лесом. Какое это счастье – пройти своими ногами за 23 дня 812 километров, чтобы в итоге лежать в спальном мешке и созерцать через полог палатки и ажурное сплетение берёзовых ветвей озарённый в ночной тиши лучами прожекторов главный символ Волгограда – статую Родины-мать!

Из-за высокого темпа похода, весь путь преодолел гораздо быстрее предполагаемого. До Дня Победы оставалось ещё 11 дней, которые решил провести на земле Волгограда и области. Но планам этим не суждено было осуществиться. Прогуливаться по городу с рюкзаком было крайне неудобно и доводилось прятать его там, где и ночевал – в лесу на кургане. И вот, возвратившись «домой» вечером после Первомая, к удивлению обнаружил пропажу всего рюкзака вместе с кравчучкой. Посетовав о пропаже руководству и охране мемориала, которые, разумеется, в такой безнадёжной ситуации при всём желании ничем не смогли помочь, ничего не оставалось делать, как тем же вечером уехать домой, ведь попросту негде было ночевать. К счастью, с документами, деньгами и фотоаппаратом не расставался. Сказать, что пропажа оставила какой-то негативный осадок – нет, об этом забылось буквально уже на следующий день, когда в очередной раз прогуливался прелестным майским днём не менее изумительными улицами Таганрога. Всё наживаемо, что нажито.

По дороге домой, наблюдая из автобуса за проезжающими мимо автомобилями, теперь уже знал, что в них за, казалось бы, безликим и равнодушным обликом кроется та маленькая частичка человечности, которая, надеюсь, ещё не раз отзовётся знакомым для меня окликом: «Земляк, садись, подвезу!»

1 июля 2011 г.